Уволена еще в начале сентября и.о. министра аграрной политики и продовольствия Ольга Трофимцева не может расстаться с подопечной отраслью — уже вторую неделю, как она говорит, «подтягивает хвосты» и даже поехала в торговую миссию в Грузию с Export Promotion Office. При этом говорит, что никто не обязывал ее это делать.
У меня свободный график в этом смысле. Я это делаю по своему внутреннего ощущению и темпу. Можно было бросить все в первый день, но я не такой человек. Также есть важные вещи и обязательства, которые нельзя легко бросить и просто уйти. Во-вторых, это человеческий фактор. И не только министерство, но и сектор в первую очередь. Надо было завершить некоторые вещи, хотя уже сейчас приходится говорить, что я сейчас официально не могу быть вам полезной, но где-то возможно помочь неофициально. И так далее.
— До последнего вопрос ликвидации Минагрополитики оставался открытым, или казался таковым. На каждый слух о ликвидации был слух о том, что все останется. А как для вас? Говорили, что накануне освобождения с вами общался премьер-министр Алексей Гончарук.
Я думаю, что это нам с вами, возможно, было непонятно: ликвидируют или нет. И, честно, это было для меня неприятным сюрпризом. Потому что дискуссии велись до последней минуты. Но я не знаю, насколько эти дискуссии были релевантные для всех. Или где-то достаточно давно было принято политическое решение. И его просто воплотили в жизнь.
И у меня вопрос относительно его прозрачности. И одновременно пожелания на будущее новой команде — не игнорировать сектор и не пренебрегать их мнением. Особенно в таких критических вопросах, как рынок земли. Потому что, если говорить о ликвидации министерства, то лично для меня это не является лично трагическим и драматическим. Но если посмотреть на позицию сектора, то 19 ассоциаций подписали письмо и просили этого не делать. Поэтому наверное стоило прислушаться. Если бы они говорили, что им не нужен отдельный орган или нет разницы, есть ли он… Конечно, были и такие, но большинство было против, и это один из результатов нашей работы последних лет. Нам начали доверять и мне будет очень-очень обидно, если сейчас ростки доверия между сектором, между основными его игроками, и министерством, то есть правительством, которые были наработаны, здесь я буду нескромной, во многом благодаря мне, будут разрушены.
И это может произойти из-за отсутствия диалога или прозрачности в принятии решений. А доверие завоевать очень трудно. Для этого нужно очень много делать и действительно слышать всех. Не игнорировать ничье мнение, находить какие-то консенсусные решения, иногда какие-то очень трудные решения принимать, балансировать. Это в том числе, кстати, часть аграрной политики, потому что она будет эффективной тогда, когда есть доверие между тем, кто эту аграрную политику формирует, и теми, для кого эта аграрная политика формируется.
— Кто говорил официально с вами? И что говорилось?
У меня лично были разговоры с господином Гончаруком на разных этапах. Его лично я пыталась убедить, в том числе письменно. Предоставляла ему свою аргументацию, почему министерство нужно. Но я так думаю, что и его позиция была, что министерства отдельные отраслевые не нужны. Соответственно, Минагро тоже не нужно, должно быть одно министерство, которое занимается экономическими вопросами. Но обо всех других политических решениях я ничего не могу сказать, мы были на разных уровнях коммуникации. И, наверное, по линии офиса президента, и по линии аграрного комитета Верховной Рады. У меня всей картинки тоже нет. Возможно, до последнего была дискуссия о министерстве — оставлять или нет. А, возможно, это и не так. Возможно, решение было принято в самом начале политически.
— Президент должность министра вам не предлагал? Вы вообще с ним говорили?
Нет, такого не было. Отдельной встречи с президентом у меня не было. Я набралась смелости и поговорила с ним во время визита премьер-министра Израиля Беньямина Нетаньяху. Была пауза, я подошла, представилась и сказала, что вот, Владимир Александрович, я знаю, что есть такие планы по ликвидации или какого-то слияния профильного министерства аграрной политики. Я бы хотела, чтобы вы взвешенно подходили к таким вопросам. Мне было сказано, что мы пока ничего не ликвидируем. На этом практически все, у нас большого разговора не было. И времени на это не было. Я знаю, что сектор также надеялся, что будет какая-то встреча еще до назначения Кабинета министров. Опять же, ходили слухи, что будет назначен сначала министр и потом уже будут какие-то происходить движения «да» или «нет» относительно каких реорганизационных моментов из Минагрополитики.
Состоялось так, как произошло. Принято политическое решение, процесс запущен. Но, я уверена, что министерство вернется. Через 1,5−2 года точно. Я думаю, это максимум. Есть международный опыт, позиция сектора, все остальное… Я называю это решение ошибочным. И думаю, что министерство будет снова восстановлено как секторальное, как профильное министерство аграрной политики и продовольствия. Потому что сектор действительно заслуживает своего лоббиста внутреннего и внешнего.
— Главный аргумент сторонников ликвидации — мы же можем работать без министерства угольной отрасли или промышленной политики, которые также существовали. Чем отличается агро?
Эта аргументация для меня не является релевантной. Это как говорят о министерстве ІТ, которое никому не нужно. Но ІТ это не АПК, как угольная отрасль — это не АПК. В том-то и дело, что если сводить аграрно-промышленный комплекс исключительно к сельскому хозяйству, это одно дело. Но, как по мне, это немного узкий взгляд на отрасль, который приведет к определенным перекосам в формировании той же политики.
Если смотреть на аграрно-промышленный комплекс глобально, на все его подотрасли, зеленый туризм, органику, аграрные технологии (кстати, здесь ІТ и все остальное), то это очень специфическая отрасль. Почему? Потому что мы здесь говорим об управлении природными ресурсами: водные, лесные, рыбные или земельные ресурсы. Так оно во многих странах. Например, в Германии министерство сельского хозяйства и продовольствия отвечает и за лесную, и за рыбную отрасль. Развитие сельских территорий также неотъемлемая часть, которой сейчас нужно уделять внимание. Сюда же кластеры, кооперативы, малое фермерство, развитие личных подсобных крестьянских хозяйств, которые надо привлечь к цивилизованным рынкам и вывести из тени. Что тоже не должно быть самоцелью, но, когда они выходят из тени, растет количество налогов, поступающих в местные бюджеты, государственный бюджет, они начинают вкладываться в производство, начинают работать по общепринятым правилам игры. Мы, как потребители, от этого выиграем потому что более качественная, более безопасная продукция производится. Очень много моментов и аспектов, которые взаимосвязаны.
Почему-то не говорят, что инфраструктура — это тоже часть экономики, пусть ею также Минэкономики занимается. Но мы же понимаем, что так не будет. И с Минагро, еще раз скажу, долго так не будет. Потому что есть опыт других стран, когда сливали и потом обратно разъединяли, потому что видели, что это не работает.
Кстати, я вспомнила о логистике и инфраструктуре и подумала, что мы достаточно неплохо научились отстаивать, лоббировать интересы сектора, в том числе по вопросам инфраструктуры и драться, например с Укрзализныцей за своих. Каким образом это будет сейчас в рамках одного министерства?
— Как, по вашей информации будет реорганизовано министерство?
Исходная информация была такова, что остается министерство в полном составе со всеми ЦОИВ-ами (Держгеокадастр, Рыбагенство и Лесное агентство), просто присоединяется к Министерству экономического развития и торговли и работает дальше. Сейчас я знаю, что Лесагентство и некоторые другие ЦОИВ отдаются другим министерствам. Но это также может быть слухами. Не знаю и что будет с министерством. Мы были среди тех, которые начали реформироваться. То есть у нас есть созданные директораты, которые имеют теперь перейти в новосозданное министерство. Но в Минэкономразвития таких структур нет. Надеюсь, это решат быстрее.
Со следующего года планируется открыть рынок земли. Я считаю, что нужно это делать. Но поэтапно, с ограничениями, предохранителями и так далее. Что касается Геокадастра, то его реформа перед запуском рынка земли должна быть очень целеустремленной. Его нужно реформировать, без вопросов, переводить в сервисную функцию, делать ее как можно более прозрачной. Чтобы это действительно была электронная площадка.
Разумеется, для начала там надо навести порядок. Но сейчас заниматься переброской Госгеокадастра от одного министерства к другому неосторожно, потому что эти вещи займут время и только задержат земельную реформу. Потому что одной из предпосылок цивилизованного запуска земли является то, чтобы стабильно, нормально работал Госгеокадастр со всеми сервисными функциями, а потом можем делать следующий шаг. Поэтому, я надеюсь, что запуск рынка земли произойдет не с 1 июля, а 1 октября, 1 ноября, когда заканчивается сезон у аграриев.
— До того, как вы стали министром, вы были заместителем по вопросам евроинтеграции и курировали именно аграрную внешнюю торговлю. Как вы считаете, с этой функцией, вместе с внешней торговлей другими товарами, справится один торговый представитель?
Физически очень трудно охватить все эти вещи. Аграрка — это 1−24 группа ТНВЭД. А сколько их всего? Если бы я этим всем занималась, то наверное мне было бы очень трудно, потому что мне и с этими 24-ма группами было иногда сложно. Это большой объем работы, взаимосвязанной информации, с которой нужно работать. Ну и плюс определенные политические решения.
Но, если посмотреть на мировые тренды, то рядом с торговыми представителями часто есть люди, которые занимаются именно вопросами аграрной торговли и тарифными или нетарифными барьерами именно в аграрной торговле, поэтому именно аграрная торговля имеет наибольшую специфику.
В ЕС на национальном уровне тоже есть люди, которые отдельно ведут вопросы аграрной торговли. Почему? Потому что специфика сектора — здесь ветеринария, фитосанитария и все эти другие вопросы. Понятно, что есть Госпродпотребслужба. Но у нее своей работы очень много на неполитическом уровне.
Мне кажется, что отсутствие отдельного лоббиста аграрно-пищевой отрасли ослабит наши позиции. Равно как и отсутствие аграрных атташе, необходимость которых я не смогла за последние пару лет доказать, хотя уверена, что рано или поздно они появятся. Во всех основных мировых игроков атташе если сидят как не во всех странах, то в ключевых странах-партнерах мира. А Украина, считая себя мощным игроком на аграрных рынках страна, говорит, что атташе не нужны.
Я очень обеспокоена, честно говоря, этой позицией. Так как наши северо-восточные соседи, которых я не очень люблю ставить в пример, в своей экспортной стратегии утвердили, что у них будет 50 аграрных атташе по всему миру. Как мы хотим быть одинаково конкурентоспособным и продвигать свою продукцию на уровне с РФ, когда у них будут люди заниматься отдельно аграрными вопросами, ходить по министерствам, помогать своим бизнесам с выставками и всем другим по всему миру? А у нас посольства, которые и так говорят, что у них нет физической возможности заниматься этими вопросами, а не будут иметь таких специалистов, даже пятерых в ключевых экспортных регионах мира.
Что для меня сейчас является ключевым и наиболее болезненным вопросом? Вы прекрасно знаете, что очень долго мы пытались сохранить, начиная с работы господина Кутового как министра, постоянство аграрной политики в ее основных направлениях, приоритетах. О чем я говорю? Понятно, земельная реформа. Оно есть и сейчас. Приветствую свободу, но настаиваю на ограничениях. Приватизация государственных предприятий — всегда говорила, что нужно 99% из них приватизировать, не думая. Но существует тоже специфика некоторая, на которую надо обращать внимание. И есть предприятия — ГПЗКУ, Аграрный фонд, Коневодство Украины, на которые нужно внимательно смотреть. Потому что, например, коневодство потерять как отрасль сейчас только потому, что мы просто его приватизируем, всех разгоним, и у нас не будет коневодства как отрасли — ну может это и решение. Возможно, это деловой подход. Но это не государственный подход, на мой взгляд.
Есть и другие приоритеты — органика, нишевая продукция, адаптированное к климатическим изменениям сельское хозяйство. Это инфраструктура, логистика, развитие экспорта и евроинтеграция, о которой сейчас меньше говорят почему-то. Но это на самом деле очень важное направление работы, в прошлом году и в позапрошлом году мы были почти чемпионами по евроинтеграционным инициативам. По тем вещам, которые делали в сфере безопасности и качества продукции питания и адаптации наших национальных рамок, законодательных регуляторных к европейским. Я надеюсь очень, что темп не изменится.
— Известно, все государственные программы поддержки будут направлены на удешевление кредитов по земле. Остальные программ свернут. Что вы думаете об этом?
Я лоббировала продолжение фиксирования нормы об 1% аграрного ВВП на поддержку аграрного сектора. Если я бы сейчас работала над проектом бюджета на следующий год, хотела бы, чтобы там были увеличены программы для малых и семейных фермеров, программы, связанные с орошением, с сохранением качества почв и все остальное. Разумеется, учитывая то, что на следующий год будет запущен рынок земли, то, что будут средства, выделенные на компенсацию или на поддержку финансовую наших украинских производителей для того, чтобы они могли покупать землю. Это наверное правильно и понятно. Но очень не хотелось бы, чтобы это делалось за счет тех программ господдержки, которые существуют, потому что, еще раз, это нарушает принцип постоянства аграрной политики.
И подрывает те ростки доверия, которые появились благодаря программам поддержки. От тех же садоводов. Действительно, поддерживали, спланировали и уже даже на этот год закладывали, чтобы постепенно переходить к переработке, кооперации и всему остальному. Если это сейчас сорвется, что могут сказать производители? Государство опять нас фактически бросает. Обещали, что программы господдержки будут функционировать хотя бы несколько лет. То же самое по животноводству. Я повторюсь, можно критиковать поддержку птицеводов. Давайте исключим. Я согласна, что надо больше поддержки, условно, козоводам, овцеводству, КРС. Но минимум 3−5 лет программа должна проработать с модуляциями. Но не может быть так, что программа проработала год и сказали — да, всем спасибо, отмена.
Вспомнить все
— Куда пойдете дальше? Вы недавно сказали, что не будете оставлять агросектор и Украину.
Есть предложения из бизнеса, и, кстати, не от агрохолдингов. Скорее средний бизнес. Получала и от международных партнеров предложения работать здесь, как человек, который понятен нашим международным партнерам. Но пока заканчиваю дела здесь и навожу порядок в голове у себя.
Может это сейчас не скромно звучит, но я пыталась в министерстве выстроить свою работу, чтобы быть лоббистом, представителем всего агросектора. Я хочу где-то в этом направлении и продолжать свою работу. Буду активно сотрудничать с ассоциациями профильными, пообщаюсь с ними, пойму, каким образом могу быть полезна. Потому что очень хочу использовать опыт и наработки. Думаю, что через неделю-две увидите меня на новой работе.
— Отдыхать не нужно?
Нет, я не планирую месяцы ретрита. У меня сейчас очень активная позиция, учитывая те процессы, которые происходят. Я на самом деле болею за эти вещи. И очень хочу, чтобы мы не пропустили чего-то важного. И чтобы мы, как сектор, сейчас где-то перегруппировались. Где-то по-новому себя позиционировали в этих новых условиях работы. Но не потеряли ни в коем случае своих позиций. Неважно, есть Минагрополитики или нет.
— Вы не жалеете о своем согласии стать заместителем и и.о. министра?
Не жалею. О чем жалею? Вы знаете, наверное до сегодняшнего дня у меня лично не было факапов, где бы я могла сказать, что это я точно сделала неправильно. Было где-то, где я могла сделать лучше. Но серьезных вещей не вспомню. Возможно за какие-то неиспользованные возможности для сектора. Но я по-максимуму пыталась делать все, что было возможно.
— Что было самым трудным и какие новые привычки выработались?
Труднее всего было совместить работу и семью. И если жалеешь о каких-то вещах, то это частные, связанные с ребенком. Но тоже не буду говорить, что жалею об этом.
Меня иногда спрашивают — как ты выжила, ты с самолета не выходила. Я всегда говорю, что это драйв, драйв от работы. То же самое мне сейчас говорят: почему ты не хочешь где-то отдохнуть? Потому что есть внутренний драйв, видение того, что эта работа нужна. И что я могу быть чем-то полезной. Исходя из этого, хочется работать дальше.
Появилась привычка мало спать, довольствоваться небольшим количеством свободного времени. Кстати, очень хорошая привычка — эффективно использовать то время, что есть. Потому что передо мною стояла куча задач — от проблем малого фермерства на Закарпатье до рынка земли. Это все нужно разруливать и держать в голове. Я действительно пыталась ничего не выпускать и никого не оставлять без внимания. Не было такого, чтобы я кому-то сказала — слушайте, это не мой уровень, я не буду этим заниматься. Даже если мне пишут где-то в фейсбуке в личные сообщения.
— Скажите, пожалуйста, какая страна запомнилась больше всего среди посещенных? И почему?
Трудно сказать. Все были уникальны по-своему. Наверняка среди наиболее экзотических командировок была Африка. В том числе Нигерия запомнилась. Очень специфическая страна, даже с точки зрения безопасностных рисков. Мы с Натальей Мыкольской перед нашей торговой миссией должны были делать прививки от желтой лихорадки за 10 дней до поездки в Танзанию и Кению, тоже интересный опыт.
Очень интересно посмотреть на культурные различия. Например, что такое Нигерия и что такое Япония — разные миры. Опять же Китай, Гана или Танзания. А ты смотришь, как они воспринимают Украину, прощупываешь дорогу украинским производителям или переговорами и так далее. И каждый раз ты смотришь со всех точек зрения. Но стран я не видела, разве гостиницы, машины и места мероприятий. Если бывает пару часов, чтобы погулять по городу, это супер уже. А иногда не планируют даже время на обед. Поэтому это бывают очень напряженные командировки.
Например, Нюрнберг, Биофах наш возлюбленный, большая органическая выставка. И организован для меня визит, где я что-то должна и на стенде сделать, и наших поддерживать. Как черлидер для наших органических производителей. С одной стороны. С другой стороны у меня распланировано все на официальные встречи. И вот утром проснулся, едешь на стенд, к этому времени ты должен успеть и позавтракать, и собраться. Приехали — первая встреча, вторая встреча, третья встреча, я уже начинаю чувствовать голод. И кто-то рядом говорит: так, у нас есть 10 минут, чтобы дойти до другого конца выставки, будет следующая встреча. И ты такой рысачишь эти 10 минут. Кажется на этой выставке мы набегали километров 12−13 за полдня. И это между встречами. Затем садишься, улыбаешься, машешь, позируешь для фото. Это физически довольно трудно.
Но, я считаю, что колоссальная работа за это время была сделана. И Натальей Мыкольской, и всей командой. И в нашем министерстве мы делали очень много. Очень хочется, чтобы этот темп не потерялся. Потому что такая работа требует времени, системности. Мне в КНР говорили, что очень хорошо, когда ездит один человек из года в год, регулярные контакты. То же самое когда мы говорим о Саудовской Аравии. Там тоже очень чувствительны к таким вещам. Нужно работать постоянно. Это уже весь следующий год должен быть расписан, когда и с кем ты встречаешься, из каких стран, для чего. Кстати, планировался визит, договаривались по крайней мере на конец года о визите в ЮАР. Потому что очень интересный рынок для нас.
— Какой вывод вы лично для себя сделали уже после того, как подписали заявление об увольнении?
Что политика, в том числе аграрная — очень непростое дело. Но интересное.
— Вы много ездили, общались с фермерами. Не появилось желание, возможно, через несколько лет открыть свою ферму?
Через 5−10 лет, возможно. Когда у меня были минуты усталости серьезной после самолетов, после каких-то тяжелых переговоров или еще чего, то я иногда думала о том, что когда-то созрею к тому, чтобы иметь свою маленькую семейную ферму, вставать с солнцем… Думаю, пару лошадей у меня бы точно было. Все остальное — я открыта. Вполне возможно, что через 10 лет где-то будет фермерское хозяйство Трофимцевой. Почему нет?
— Как ваша дочь отреагировала на то, что наконец мама, возможно будет чаще бывать дома?
Она не знает. Она только начала осознавать, где мама работает. И только потому, что видела где-то или по телевидению, или где-то в газетах или журналах. А так она пока не почувствовала, потому что темп у меня пока не изменился. Возможно позже.
— Вспомните какой-то забавный случай?
Одна из последних поездок, это был Израиль, торговая миссия, в первый день поездки у меня день рождения. Я прилетела, а мой чемодан — нет. И чемодан появился даже не на следующий день, а только через день. Соответственно то, что было у меня или на мне, в том и ходила. И на встречи, и на все остальное. Но к этому относишься нормально. Будешь в футболке на встрече, спортивках. Ну что, уже есть, как есть. Потому что не всегда есть возможность сразу побежать куда-то скупиться. Поэтому ждешь того чемодана, у кого-то из коллег можешь что-то стрельнуть.
А был случай у нас. Рабочая поездка в один из регионов. Мы приехали автомобилем, там была пропускная система. И вот уже опаздывали по времени, открытие или что-то, не помню, постоянные встречи потом. Мы подъезжаем, подходит к нам к шлагбауму охранник. Андрей, помощник, говорит, что и.о. министра агрополитики на такое-то мероприятие. А человек заглядывает в машину и говорит: а он будет? И смотрит на меня. Мы посмеялись, конечно. Это о восприятии женщины у нас на руководящей должности.
— А есть у вас любимый аграрий?
У меня очень много фермеров, которым я симпатизирую. Я очень уважаю и ценю людей, которые горят своим делом. И относятся не только как к бизнесу. Хотя я всегда им говорю — агробизнес также обычный бизнес. Вы должны думать и о доходности, и обо всем остальном, о социальной и экологической составляющей. Таких аграриев очень много: от Николая Стецькива где-то на Западной Украине или Олега Науменко в Киевской области до владельца Шабо. Для таких людей я это делаю. Потому что хочется для таких производителей что-то сделать полезное. Хочется, чтобы им было легче работать. Хочется, чтобы они вышли на внешние рынки. Хочется, чтобы они себя почувствовали реально — о, я не просто фермер, а я чего-то стою в этой стране. Для этого хочется это делать и это драйв.
PigUA.info по материалам agravery.com